Книга Не мой мир  - Альбина Нури

– Ох уж эти Образовательные центры, дьявольское изобретение Корпорации, позволяющее прикрывать любые грехи! – фыркнула Теана. – Как только разговор заходит о вреде Порталов, все сразу тычут вам в нос этими Центрами – вот как ты сейчас! Конечно, здо́рово изучать пустыни и тропики, своими глазами увидев в рамках академического часа, что они собою представляют! Однако прежде географию изучали по книгам – и ничего, осваивали.

– А то, что в скором времени будет найдена возможность перемещать человека из точки «А» в точку «В» при помощи Порталов? Это заменит транспорт, принесет огромную пользу экологии – вы ведь не станете отрицать!

– Случись это, было бы здорово, – согласилась профессор Ковачевич. – Беда в том, что это неосуществимо: нет никакой научно-исследовательской базы. Представители Корпорации имитирует бурную деятельность: постоянно проводятся псевдонаучные конференции, пачками пишутся диссертации, присваиваются ученые степени. Но правда в том, что никто не имеет ни малейшего представления, что на самом деле такое Нулевое измерение, можно ли его вообще использовать во благо человечества.

– И все же, почему Порталы – это, по-вашему, зло? – настаивала Вета.

Профессор пристально поглядела на нее и ответила после небольшой паузы.

– Вы должны понять, что в словосочетании «Пространственная Зона» главное слово – Пространственная. Ибо если у зоны могут быть границы, то у пространства их нет. Ни во времени, ни в расстоянии. Выходя в Нулевое измерение через Портал, вы считаете, что оказались в крошечном кусочке, который создали по вашему желанию, вам на потеху. И что Зона – это просто скопище симпатичных квадратиков-проекций. Но это ошибка. – Она обвела взглядом сидящих перед ней людей. – Знаете, что такое калейдоскоп? Помните эту детскую игрушку? Вы смотрите в отверстие, и перед вами появляются, разворачиваются, накладываются друг на друга, перетекают одна в другую геометрические фигуры. Так и тут. Пространство пульсирует и живет вечно, потому что постоянно расширяется. И, попадая в Зону, вы выходите в цельное и бесконечное Ничто, Нулевое измерение. Оно живет по законам, которые не укладываются у вас в голове. Это место, где пирог сначала едят, а потом уже режут на кусочки.

– Но многие входят в Пространственную Зону и…

– Погодите, не перебивайте меня. Хоть раз войдя через Портал в Нулевое измерение, вы оставляете в нем часть себя. Эта часть навсегда остается там – и множится, и преобразуется, и живет.

– Бред какой-то. – Елена сцепила сложенные на коленях руки.

– А Обитатели! – воскликнула профессор, не обращая внимания на ее слова. – Корпорация называет так голограммы, созданные на потеху публике в наиболее дорогих проекциях. Но я скажу вам, что официанты, массажистки, сотрудники казино, герои кинофильмов – далеко не единственные жители Пространственной Зоны. Никто не знает, что или кто еще там может обитать!

– Значит, бывать там опасно, – уточнил Вадим, который, как и его жена, и Вета мало что понял из слов Теаны. Трудно было представить себе то, о чем она говорила. – Но почему тогда выходы в Зону не запретят?

– Как вы наивны! – горько усмехнулась Теана. – Пока это приносит доход, они никогда не прекратят использовать Порталы. Корпорация, комплексы, подобные «Лучшим путешествиям», большие и малые фирмы, которые подвизаются в этой сфере, – это целая индустрия, куда более выгодный бизнес, чем даже наркотики или проституция. Ведь Порталами пользуется практически все население Земли!

– Уверен, после исчезновения Алекса пользование Порталами будет пересмотрено, – сказал Вадим. – Правила ужесточат, предпримут еще что-то.

Профессор Ковачевич невесело рассмеялась.

– Вы полагаете, что случай с Алексом – единичный? Вы ошибаетесь. Я знакома со статистикой. Только по официальным данным количество пропавших без вести в нашей стране за последние десять лет возросло в сорок шесть раз. На деле эта цифра еще больше.

– Люди забывали выйти? – быстро спросила Елена.

– Возможно, были и такие. Но большая часть… – Теана поглядела в окно, прикоснулась пальцами ко лбу. – СМИ молчат об этом, всем заткнули рты. Беглые преступники, самоубийцы, искатели приключений, авантюристы всех мастей. Одни ищут себя, другие бегут от кого-то. Мне известны случаи, когда люди, потерявшие близких, просят воссоздать облик ушедших и встречаются с ними в Зоне. Некоторых Зона затягивает настолько, что они уходят туда раз за разом и больше уже не хотят возвращаться. Или не могут, потому что обычная жизнь кажется им слишком пресной. Они уходят, но еще никто не вернулся обратно.

– Значит, все эти люди сейчас там? – потрясенно проговорил Вадим.

Теана пожала плечами, склонила голову.

Елена снова встала с дивана, прошлась по комнате, заламывая руки:

– Прекратите! О чем мы вообще говорим? Я не понимаю, какая разница, кто и когда входил в Зону, и зачем! Нужно понять, как помочь моему сыну!

Вадим тоже поспешно поднялся, подошел к жене, обнял за плечи, желая успокоить.

– Я пытаюсь сказать вам… – Голос профессора Ковачевич дрогнул. – Простите, но… Вам не удастся вытащить сына оттуда. Быть может, ваш мальчик каким-то чудом сумеет вырваться, случайно найдет возможность выхода, как мы однажды нашли возможность входа. Но помочь ему ни вы, ни я не в силах.

– Неужели нет никакого способа? Совсем никого? – проговорила Елена, все еще отказываясь верить.

Теана Ковачевич опустила голову и тихо ответила:

– Никто из живущих на Земле не знает, что происходит в Пространственной Зоне после закрытия Портала. Те, кто знают – увы! – не могут ничего рассказать. Не было человека, который вернулся бы обратно и поведал об этом. – Она вздохнула. – Будь у Алекса с собой проектор и проекция места, куда он мог бы выйти, возможно, что-то да получилось бы. Но я в этом не уверена, просто могу предположить.

– Какая разница – так это или нет, – безжизненным голосом сказал Вадим. – Ведь у нашего сына все равно нет с собой ни того, ни другого.

Глава восьмая. Первый Обитатель

Первый Обитатель встретился Алексу через три сна. Именно так – снами – он вынужден был теперь измерять время, чтобы хоть как-то ориентироваться. Быть запертым в Пространственной Зоне, не имея ни малейшего представления, как из нее выбраться, – само по себе жуткое дело. Но, как оказалось, из колеи здорово выбивало еще и отсутствие возможности определять себя, осознавать течение времени.

Он нередко думал о том, что слишком многое воспринимается людьми как данность. Живешь день за днем, и даже не подозреваешь о том, как важно, например, временно́е ориентирование. Люди встают по утрам, идут по делам, спешат на встречи, завтракают и обедают, а потом ложатся спать – и все это в свое, особое время. Они привязаны к привычному распорядку, их жизнь подчинена течению времени, и когда случается по какой-то причине выбиться из ритма, это здорово сбивает, пугает.